Молодые актеры Франции показали свой спектакль на Авиньонском фестивале

16 июля 2012 года

Выпускники Театральной школы Сент-Этьена показали свой спектакль в рамках специальной программы Авиньонского фестиваля.

Авиньонский фестиваль, знаменитый не только основной программой с участием звезд мировой режиссуры, но и дополнительными проектами, с 2008 года включил в свою афишу спектакли французских театральных школ. Эта программа, осуществляемая совместно с Институтом театральных технологий (l'Institut Superieur des Techniques du Spectacle - ISTS), возобновляется каждый раз, предоставляя зрителям возможность оценить состояние театрального образования в стране, а молодым актерам получить первый профессиональный опыт и реакцию искушенных театралов со всего мира.

В этом году в рамках программы "Школы на фестивале" показывают два спектакля - один из них, "Евгений Онегин" А.С. Пушкина сыграют студенты Национальной театральной школы Страсбурга в двадцатых числах июля, а первый - "Молодой человек убивает себя" (Un jeune se tue) завершил свои гастроли в понедельник.

Школа при Национальном театральном центре в Сент-Этьене существует уже почти тридцать лет - осенью здесь будут отмечать юбилей. Студенты учатся здесь три года, и нынешние выпускники под руководством режиссера Роберта Кантареллы сочинили спектакль по пьесе, которую написали специально для них - текст создал Кристоф Оноре в надежде на то, что молодые актеры, ровесники своих персонажей, скорректируют текст и внесут в эту историю свой опыт.

По словам Кристофа Оноре, идея этой пьесы родилась из случайного образа, пришедшего ему в голову - проселочная дорога, ночь, перевернувшаяся машина. В спектакле эта завязка превратилась в целую сцену - несколько девушек, чудом уцелевших в автокатастрофе, мечутся вокруг машины и умирающей подруги - ищут телефон, пытаются вызвать полицию, опасливо трогают тело. Французские актеры играют эмоционально, ярко, без полутонов - если уж истерика, так с катанием по полу, если уж обморок - то с размахом, со стуком. Сгущая краски, утрируя эмоции, актеры вносят в действие долю гротеска, и спектакль от психологического триллера иногда дрейфует в сторону черной комедии.

Но, все-таки, главным для режиссера и молодых актеров был не вопрос жанра - смерть героини в самом начале пьесы позволила им на высоком градусе эмоции поразмышлять о переходе из детства во взрослое состояние, о внутренней агрессии, о вседозволенности. Касаясь почти патологических тем, актеры не боятся натурализма - мучительно долго длится сцена двух мальчишек, обнаруживших труп ярко одетой девушки на дороге. Пока одного выворачивает в сторонке, другой заглядывает девушке под платье, приподнимает ее за плечи, прижимается щекой к ее телу, перемазываясь в крови.

Спектакль, визуально выстроенный просто, без особых декораций, сделан на двух планах - пока герои произносят свои длинные монологи совсем близко к первому ряду, в глубине, за столиком сидят несколько человек, занятых какой-то ручной работой. Эта монотонная деятельность придает спектаклю объем, ощущение большого мира, продолжающего существовать по своему плану, независимо от разворачивающихся здесь событий.

Весь вытянутый прямоугольник сцены засыпан красно-коричневой мягкой землей; еще, когда зрители рассаживаются, кто-то из актеров неторопливо разравнивает ее граблями. Эта фактура в работе с пьесой, отталкивающейся от смерти, чтобы поговорить про жизнь, делает атмосферу спектакля ощутимо осязаемой.